• Одно из исследований, проводимых российскими социологами, показывает, что доминирующий тип "homo soveticus" склонен быстро разочаровываться в лидере и проводимой им политике. Это также означает, что граждане привыкли чрезмерно персонифицировать политический курс, то есть отождествлять политику в большей степени с определенным политическим лидером, чем с политическим курсом, идеологией, а, отвергая политика, отказываться от политического курса. Таким образом, невозможен критический подход к политическому курсу с целью его корректировки, а не отказа от него в целом.

• Постоянно звучавшее в интервью "мы" и "они" (власть) свидетельствуют о противопоставлении интересов граждан и властей, тем более что правительство уязвимо для критики: невыполнение обязательств по выплате заработной платы, пенсий, расточительство в тратах, отсутствие заботы о нуждающихся:

"...Сытое наше правительство, размножающееся самым примитивным способом - путем простого деления - вызывает, конечно, отторжение. Постоянное заверение, что денег нет, у меня поддержки не находит. В Москве денег очень много. Такое впечатление, что не знают, куда деть. Срывают хороший асфальт - кладут очень хороший. Срывают гранит нормальный, кладут другой, такой же. А есть единое [федеральное] правительство. [Это можно было бы как-то понять], если бы не было единого правительства и город управлялся бы самостоятельно. ...Почему-то у Газпрома есть триллионный Фонд стабилизации, а даже десятка миллионов нет для Фонда учителей, на самую необходимую поддержку". (Случай 5).

Парадокс состоит в том, что, с одной стороны, федеральная власть в основном воспринимается респондентами с большим раздражением и недоверием, с другой - положительно оцениваются некоторые политики федерального масштаба (в противовес неприятию лидеров местных). Существовавшая при социализме политическая, экономическая, культурная монополия Москвы, централизация власти целом сохраняется. По привычке во всех бедах видится "рука Москвы". Однако, несмотря на усиливающуюся финансовую зависимость от Москвы, постепенно вина перекладывается и на местную власть, не сумевшую распорядиться средствами рационально, особенно когда речь идет о безработице - главной проблеме Рыбинска:

"Что такое Центр занятости? Богатейшая организация. Хапают. Они даже не разрешают смотреть свои отчеты по финансовой деятельности, потому что они тратят на себя очень большие средства. А на переквалификацию безработных, которая обходится в миллион-полтора, денег нет. А на учебу пенсионеров, которые у них работают, деньги есть". (Случай 12).

• Поскольку политика традиционно в России считается "грязным делом", то принято считать, что женщине в ней делать нечего. Это означает, что женщине приходится "отмывать" не только негативное восприятие политики в целом, но и реабилитировать образ женщины-политика. Задача непростая, тем не менее, в трансформационный период появилась ролевая модель женщины-политического лидера, которая, практически не существовала до периода реформ: Е. Фурцева, А. Бирюкова, например, не воспринимались как ролевые модели, скорее как "доказательство" показательно-символического присутствия женщин на уровне принятия решений.

Несмотря на явные достижения женщин во власти, сами они скорее пессимистично, чем оптимистично оценивают роль женщин в большой политике, что не всегда справедливо. Замалчивание успехов женщин самими женщинами не дает ощущения достигнутых успехов: пусть небольших, но побед, пусть медленного, но движения вперед:

"У нас женщин в большой политике практически нет. А тех, которые есть, все равно одергивают мужчины. И шаг влево, шаг вправо грозит [им] отстранением от большой политики. Они все зависят от мужчин и вынуждены, если умные, то прикидываться своими антиподами". (Случай 5).

Опыт показывает, что это происходит до определенного момента, до достижения критической массы женщин в организационной структуре.

• Стремление женщины делать карьеру все еще расценивается общественным мнением негативно. Часто в этом усматривается желание получить собственную выгоду, а женщине наклеивается ярлык "карьеристки":

"Еще один сложившийся стереотип: считается неприличным идти в депутаты, куда-то лезть. Если ты рвешься, значит, ты уже изначально человек неприличный, рвешься за привилегиями. Это тоже немножко тормозит желание участвовать в выборах. Вот в этой связи вина большая на нас, на населении - что мешает приличных [людей] избирать? Как только депутатство лишится тех привилегий, которые сейчас у депутатов, тогда депутатский мандат будет нужен только тем, кто стремится делать дело". (Случай 5).

• Против женского лидерства "работает" существовавшая при социализме практика партийного квотирования при назначении женщин на руководящие должности, которая в старой системе не могла не дискредитировать идею женского лидерства. Обычно это образ послушного, лояльного, предсказуемого политика, продвигаемого сверху, по разнарядке - социальной принадлежности, профессии, полу, возрасту, партийности/беспартийности. Причем почти всегда этот образ имел сексуальную окраску и подразумевал зависимость успеха в продвижении по службе от сексуальных отношений с боссами:

"Помните, была квота в партийных рядах, когда третьим секретарем по идеологии должна быть обязательно женщина. Это обычно были или очень глупые женщины, карьеристки или любимые женщины первых секретарей разного уровня в компартии". (Случай N).

Жестко иерархические отношения власти в патриархатной культуре, где мужчина господствует по определению, формируют отношения "начальник-мужчина/подчиненный-женщина" таким образом, что часто карьера женщины попадает в зависимость от сексуальных отношений с начальниками.

Можно допустить, что некоторые женщины в целях продвижения по служебной лестнице могут использовать сексуальные отношения с боссом. Однако, нельзя не отметить, что миф, присутствующий в общественном сознании и замешанный на двойной морали в отношении сексуальной жизни женщины (то, что есть "нормально" и/или "морально" для мужчины, "аморально" и/или "предосудительно" для женщины), подразумевает некую всеобщность и абсолютность.

Тщательно скрываемая в течение столь долгого времени практика

сексуальных домогательств со стороны босса, не без вмешательства международного женского движения, не только перестала быть табу в общественной дискуссии, но и обрела законодательно оформленные наказания.

Молодая предпринимательница с определенностью и прагматичностью комментирует попытки определить понятия феминности и маскулинности в сфере деловых отношений:

"Допустим, положишь бумагу на стол и скажешь, что нужна печать. Никогда нельзя дать мужчине понять, какую реакцию он от меня получит на то или иное заявление. Пускай он всегда не знает, как я отреагирую. Вот мы сидим и разговариваем, все легко и просто. Но если он мне что-то предложит, в любой форме, либо ужин в ресторане, либо вечер вместе... Я и на ужин могу отреагировать так, что он просто-напросто слетит отовсюду". (Случай 13).

• Традиционно в России, если речь идет о политике, чаще всего имеется в виду так называемая "большая политика". Практически теория малых дел, политика на местном уровне не существует.

Именно женщины, неся в основном на своих плечах тяготы повседневной жизни, выживания семьи, предлагают собственное видение политики. Предложения женщин-лидеров по решению конкретных проблем воспринимаются руководителями города неадекватно:

"А ведь бывало так: он [один из руководителей] говорит: "Это все мура, это все дурь, это все так мелко". Но ведь наша жизнь вся из мелочей состоит. Эти мелочи доступны женщине. Женщина знает больше, чем мужик, как вылечить". (Случай 12).

• Если на какой-то момент новая российская элита оказалась относительно открытой, то на период проведения исследования все респонденты говорят о закрытости рыбинской и ярославской элиты. Элита воспринимается как нечто чуждое народу, недемократичное, закрытое для простого смертного.

• Особенности менталитета российского народа препятствуют продвижению умных, образованных политиков, особенно женщин, обладающих такими качествами.

Может быть, поэтому, как показывают исследования, люди быстро разочаровываются в лидерах [18]: их выбор делается не на рациональной основе выбора (программа, личные качества), а на эмоционально-идеологической [16, с.39]. Можно толковать это так: выбор кандидата основывается не на его программе, его деловых и личных качествах, а на отрицании другого кандидата; голосование за политическое движение или партию основывается не на поддержке какого-то политического строя, а на отрицании противоположного существующему:

"Умных у нас, на мой взгляд, не любят. Однажды, когда я слушала передачу о Клинтоне, меня пронзила такая горькая мысль: у Клинтона были все шансы победить, потому что он умен, красив, обаятелен и к тому же у него умная популярная жена. Я с горечью для себя признала,- может быть, ошибочно,- я была бы рада, что в нашей стране именно поэтому он и не победит. У нас не любят умных даже мужчин, а женщин- тем более. У нас не любят знакомых. У нас вообще любят тех, кто страдает теми же недостатками, даже еще в большей степени". (Случай 5).

Практически во всей советской истории, особенно хрущевско-брежневского периода, среди политиков не было нравственных интеллектуалов, которые могли реабилитировать участие интеллектуальных политиков в правительстве. Технократы в реформаторском правительстве не пользуются популярностью в регионах.

• Засвидетельствованное респондентками на момент проведения интервью неприятие женщин на властных позициях властями, - свидетельство неготовности власть имущих поделиться властными полномочиями. Несмотря на завоеванный в начале перестройки женщинами-лидерами авторитет, на активность появившегося в конце 80-х годах демократического движения, на уникальный опыт построения демократии, все же со стороны властей не получено ни признания, ни должности на государственной службе:

"Но сказать, что во власть женщин не хотят допустить, никто из них [представителей администрации] не скажет. Никто из них не назовет конкретную женщину и [не скажет], что она будет в этой власти делать". (Случай 9).

• Невостребованность во властных структурах независимых женщин-лидеров демократической ориентации подкрепляется неготовностью самих женщин занять властные позиции.

• Причина - нежелание вписываться в "чужеродную систему", которая в целом осталась практически "неповрежденной". Бескомпромиссность, проявленная этими женщинами при старом режиме, остается их характерной чертой и в новых условиях. Активистки демократической ориентации отождествляли и отождествляют себя с демократическими переменами в стране и своем городе, но не с системой, которая, по их мнению, в целом не претерпела кардинальных изменений.

Идеологическое противостояние, хотя и не столь явное, как в начале перестройки, хотя и отмеченное периодами сотрудничества противоборствующих сторон, все же присутствует на всех уровнях: в межличностных отношениях, на уровне законодательной власти. Одна из респонденток объясняет свой отказ занять пост в администрации:

"Номенклатура бывшая, которая туда [в администрацию] пересела, является моим идеологическим противником. Эта система уже отработанная. Я там буду инородным телом. Я должна буду либо сломаться, либо приспособиться и не быть собой. Или уйти. Я понимаю, что приспособиться не смогу. Система эта не моя. У них своя элита, свой круг. Я, как инородное тело, туда не впишусь". (Случай 9).

• За редким исключением женщины остаются почти невидимыми в общественной сфере: либо в силу загруженности домашними делами, обеспечения выживаемости семьи, либо в силу отсутствия интереса к политике, недостатка смелости, боязни стать публичной фигурой. Очевидно, сказываются особенности политической социализации при прежнем режиме - в основном формальный, анонимный стиль политического участия и представительства женщин.

Женщина-депутат совета депутатов так объясняет "невидимость" женщин на политической арене и на уровне принятия решений:

"Очень много есть женщин умных, настолько воспитанных. Умные женщины, но какой-то смелости что ли им не хватает. И уж как бы не видно ее и не слышно". (Случай 2).

• Часто при назначении на должность решающим является не фактор образования, опыта, стажа, компетентности кандидата, а просто синдром "непьющего мужчины".

Причем, так сказать, "умеренное пьянство" у мужчины почти знаковое явление в практике продвижения по служебной лестнице. Если мужчина не "законченный алкоголик", то ему, на фоне глубоко распространенного пьянства среди мужчин, "грозит" продвижение, с одной стороны. С другой - для мужчин распитие бутылки с начальником и коллегами, это своего рода неформальная рекомендация, часто необходимая для профессионального карьерного роста. Поскольку в российской культуре это прерогатива мужчин, то они и "выигрывают" от "неформального общения" с боссами:

"Его (мужчину) сразу ставят. Главное- чтобы не пил. У нас очень часто мужчины пьют. Если он не пьет, то руководителем поставят". (Случай 3).

"В администрации у нас 73% женщин. На руководящих должностях, конечно, мужчины. Подход такой: если есть мужчина более или менее подходящий, то, конечно, поставят его начальником отдела, а не женщину, которая может быть активна и много знает. Сразу начинают вспоминать: "У нее дети, у нее проблемы, лучше взять мужчину". У них [мужчин] проблем меньше". (Случай 3).

Как следствие некоторых из вышеперечисленных особенностей политической культуры в России само понятие карьеры уже в течение нескольких десятилетий в целом имеет негативный смысл. И только в последние десять лет наблюдается реабилитация этого понятия, хотя для женщин она проходит значительно болезненнее, чем для мужчин.

Гендерный анализ политической элиты показывает, что существуют, по крайней мере, три карьерных типа лидера (на основании ряда критериев): 1) обновленный аппаратно-номенклатурный; 2) реформаторский демократически ориентированный; 3) антиреформаторский неоформальный [13, с.77]. В Рыбинске эта типология в целом находит подтверждение. Существенная разница, однако, в том, что представители новой волны руководителей на федеральном уровне сумели в основном сохранить занимаемое высокое положение (будучи председателями или заместителями председателей парламентских комитетов, лидерами партий и движений), кроме демократически ориентированного типа, который значительно утратил свои позиции.

На местах они в значительно большей мере потеряли с таким трудом и мужеством завоеванные позиции. Более того, демократически ориентированные лидеры новой волны некоторым образом маргинализированы:

"А народ, который пришел делать историю своими руками, остался не у дел". (Случай 9).

Причины потери позиций лидеров демократической ориентации связаны не только с разочарованием в демократии, ее дискредитацией на уровне общественного мнения, но и с тем фактом, что центр оставил без поддержки регионы, а, значит, и их представителей.

Войдя в политику на волне перестройки, женщины, в основном, не нашли себя в государственных структурах, либо чувствуют себя там не достаточно реализованными. Главным образом НПО стали прибежищем демократически ориентированных женщин-лидеров.

Большей частью лидеры демократической ориентации в начале перестройки могли реализовать себя через общественно-значимые цели, организуя демократическое движение в городе. Они маргинализированы в смысле статуса, влияния, если его понимать традиционно (профессия, должность, экономическое положение, престижность работы и места проживания), но не в отношении возможности самореализации. Именно самореализация, точность социального прогноза имеют для них большую ценность, чем карьера как таковая.

Надо отметить, что карьера ни одной из респонденток не была неизменной и стабильной в период трансформации. Проследим изменения в системе подготовки кадров, продвижении, в карьерных ожиданиях, преференциях в стилях руководства. Карьера при социализме. Смысл понятия "карьера" имеет негативное значение. "Делать карьеру" для многих означает отказ от определенных нравственных критериев и оценок. Процесс продвижения по службе весьма идеологизирован. Карьеру может делать человек, зарекомендовавший себя в качестве лояльного режиму, его ценностям и коммунистической идеологии. Ключевым понятием, определяющим систему продвижения по службе, была система номенклатуры в условиях государственного социализма.

Чем принцип "номенклатуры" отличается от меритократического принципа продвижения? Введенный английским социологом М. Янгом и разработанный Д.Беллом в концепции постиндустриального общества термин "меритократия" означает "форму правления, в основу которой положен принцип индивидуальной заслуги, когда к управлению обществом приходят наиболее достойные компетентные, талантливые люди" [19].

Номенклатура - это коммунистическая элита закрытого типа, отбор в которую происходит не на основе профессиональных личностных, индивидуальных качеств человека, а прежде всего - лояльности политическому режиму, декларируемым идеологическим и партийным ценностям. Причем пополняется она за счет уже продемонстрировавших свою лояльность господствующей идеологии, некритичность, личную преданность вышестоящим. Часто новые члены рекрутируются по кланово-территориальному принципу.

Система номенклатуры подразумевает жесткую схему и постепенность продвижения, за редким исключением, когда продвижение осуществлялось в качестве награды за личную преданность.

Респондентка, имеющая опыт руководящей работы при социализме, упоминает необходимую начальную ступень любой серьезной карьеры - инструктор горкома партии - и собственную боязнь занять эту должность:

"Меня всегда пугало промежуточное звено - инструктор горкома партии, что я решительно отвергла. Потому что долго я бы не протянула: не осторожна в высказываниях, не люблю чиновничьи игры, вообще игры по правилам не люблю. Тем, кто в ту пору [меня] поддерживал, продвигал, пришлось преодолеть немалое сопротивление партийных чиновников, правда, это был уровень ниже секретарского". (Случай 5).

Номенклатура недемократична по определению. Попадание в номенклатурную обойму означало почти пожизненное пребывание на руководящих должностях или работу в партийных или государственных структурах и организациях, несмотря на совершенные ошибки и даже преступления.

Одна из причин этого - партийные лидеры боялись разглашения, информации, которой владели партийный клан и партийная верхушка, включая информацию о злоупотреблениях, порочащих связях, подарках, взятках и т.п.

В свою очередь проштрафившихся, даже обиженных, от разглашения секретов сдерживала не только система КГБ, но и отлучение от разветвленной системы льгот и привилегий: персональные пенсии, прикрепление к специализированным поликлиникам, больницам, санаториям, возможность получения квартиры для детей и внуков, получения квартиры в Москве для бывших первых секретарей обкомов партии, а также боязнь репрессий в отношении родственников.

Западные исследователи отмечают, что страх репрессий сохранялся даже в брежневский период, несмотря на то, что преследованиям подвергались только инакомыслящие. Партийные органы контролировали кадровую политику во всех сферах жизни общества, особенно это касалось должностей высшего уровня. Причем сбоев эта система практически не давала: лояльность режиму, личная преданность руководителю, известный уровень профессионализма - основные критерии. Институт номенклатуры наиболее ярко отражает зависимость профессионального продвижения от членства в КПСС:

"О карьере не помышляла, и даже от предложения вступить в партию решительно отказалась". (Случай 5).

До перестройки понятие "карьеры" имплицитно подразумевало, по меньшей мере, два пласта: 1) профессиональное овладение специальностью, профессиональный рост, который обеспечивает ограниченный доступ к руководящим должностям; 2) продвинутый служебный рост, занятие руководящих должностей, подразумевающих получение ученых степеней, званий, возможность работы за границей, который в сочетании с партийной принадлежностью и занятием определенных постов в партии, с демонстрацией лояльности режиму (в форме подписания писем-обвинений или писем поддержки линии партии), дает возможность делать карьеру не только в профессиональной сфере, но и на государственной службе и на политическом уровне.

Оценивая руководителей в тот период (в "старую эпоху"), респондентка отмечает неоднократно, что, хотя партийные лидеры "не очень нравились", "среди партийных деятелей того периода было много толковых, грамотных, порядочных людей ".

Регулирование социального состава членов КПСС определялось системой квоты. Выбор респонденки в пользу вступления в партию натолкнулся на: "...новую напасть- квоты появились. Нужно было формировать (членов КПСС) из среды рабочих". (Случай 5).

Вступлению в партию в некоторой мере помог случай:

Почему у независимых женщин было мало шансов сделать карьеру при социализме? Ключевое слово в объяснении невозможности проявить себя независимым женщинам-лидерам в условиях социализма - "система". Система подавления личности, система, нивелирующая личность, не приветствующая проявление индивидуальности, не поддерживающая права личности:

"Препятствовала [продвижению], - если по крупному - система. Эта система не терпела лидеров. В системе все должны быть в одной связке. На фоне винтиков, если где головочка и высовывалась, то тебе по темечку. А как подбирали тогда начальствующую элиту?! По звонкам, по покладистости. А мы всегда были строптивые, неугодные...

А система что в нас воспитывала? Тебе сказали- ты исполняй. Ты маленький человек. А хотелось быть мыслящим существом. Хотелось жить так, как голова устроена. Исходя из своего жизненного опыта. При социализме карьеру делал другой тип людей". (Случай 9).

Принцип "не высовываться" - одна из составляющих успеха "социалистической" карьеры, особенно партийной:

Женщин у власти все равно не было, в руководящих эшелонах тоже не было". (Случай 9).

Далее...