дня городских жителей Европы и в то же время в каждой из них по-своему решается вопрос о существовании "двух женских карьер" - семейной и профессиональной.

В Западной Германии мужчины более, чем в остальных странах принимают идеал равенства, а женщины ориентированы на активность и конкуренцию с мужчинами в семейной, профессиональной и политической сферах. В этом отношении замужние и незамужние женщины практически солидарны.

В Восточной Германии и Польше все респондентки ориентированы на сочетание профессиональной и семейной роли и готовы конкурировать с мужчинами в профессиональной сфере, слегка уступая им в политике. Мужчины же пытаются сохранить некоторое преимущество в своих традиционных сферах - политической и профессиональной, но в то же время хотят уменьшить влияние женщин в семье. Таким образом, они тоже настроены скорее на равенство, чем на "упрочение" собственной власти.

В Венгрии как мужчины, так и женщины явно отдают предпочтение традиционному образцу - в семье, профессиональной сфере и в политике.

В России ситуация, как всегда, не определяется столь однозначно. В общем, она ближе к "венгерской", чем к "немецкой" но при этом в России меньше согласия между мужчинами и женщинами. Особенно отчетливо это проявляется в отношении роли женщины в политике:

российские мужчины - в отличие от мужчин-респондентов из других стран - желали бы "законсервировать" нынешний уровень участия женщин в политической сфере. Российские женщины, напротив, желают почти уравнять влияние мужчин и женщин в политике, хотя, при этом, они явно имеют меньше политических амбиций, чем польки, восточные немки и особенно западные немки.

Итак, мы обнаружили не только наличие культурной нормы, подразумевающей участие женщин в профессиональной жизни, но и борьбу за сферы влияния в политике, в профессии и даже в семье, которая, тем не менее, остается, как мы видели, в представлениях респондентов почти исключительно сферой женского влияния.

Остановимся на особенностях общей для всех опрошенных женщин ситуации сочетания семьи и работы.

Если исключить из рассмотрения Россию, то "на противоположных полюсах" оказываются, с одной стороны, западные немки, работающие полный рабочий день, и восточные немки, а с другой стороны, польские и венгерские респондентки. У первых наименьшее число идентифицировали себя с семьей и треть опрошенных заявили, что профессия является для них "очень важной ценностью". Напротив, в Польше и Венгрии исключительно высокий уровень идентификации с семьей сочетается с самым низким уровнем идентификации с профессией - одновременно, здесь самая небольшая доля респонденток, признающих профессию одной из важнейших ценностей.

Согласно ответам и на другие вопросы этой группы, наиболее поляризованными оказались немецкие (в Западной Германии это опять касается лишь женщин, работающих полный рабочий день) и венгерские респондентки. Так, две трети венгерок ответили, что работа для них лишь необходимость и они делают на ней "от сих до сих". Так же ответили лишь менее четверти немок.

29% немок согласны с тем, что положение домашней хозяйки не имеет никакого общественного признания, - с этим согласились лишь 11% венгерок. Наконец, 86% немок считают, что "сейчас лучше живется людям без детей", но так считают лишь 11% венгерок.

Итак, два противоположных типа: семейно ориентированные женщины и женщины, ориентированные на занятость вне дома как важнейшую ценность, успешно конкурирующую с семьей и детьми, представляют соответственно венгерские и немецкие респондентки. Среди последних - та часть опрошенных в Западной Германии женщин, которые работают полный рабочий день. Характерно, как различаются "идентификационные профили" западных немок в целом и западных немок, работающих полный рабочий день. Наши результаты показывают, что респондентки второй группы формируют иной тип - тип работающей женщины, ориентированной на профессиональное продвижение.

таблица II.2.1. Идентификация замужних матерей с семьей и профессией (в % к числу ответивших)

* Значимость профессии указывает на ее место в системе ценностей;

в таблице II.2.1. указана доля респондентов, которые отнесли профессию к самым важным ценностям.

Если иметь в виду лишь респонденток из постсоциалистических стран, то возникает вопрос, кто из них - семейно-ориентированные венгерские женщины или же ориентированные на работу восточногерманские женщины - чувствует себя более комфортно в условиях начавшейся трансформации?

Как оказывается, среди венгерских респонденток существенно больше тех, которые переносят начавшиеся изменения более легко - особенно обращает на себя внимание то, что венгерские респондентки, в целом, легче справляются с "неопределенностью будущего", что особенно тяжело для немецких респонденток. И хотя, в целом, среди немецких респонденток меньше тех, которые ответили, что перечисленные изменения особенно трудны для них, те, кому новая жизнь дается "легко", составляют среди них крайне незначительную часть - у венгерских респонденток другая картина. Таким образом, можно сказать, что если ориентированные на работу немки старательно пытаются справиться с новой ситуацией, то семейно-ориентированные венгерские респондентки чувствуют себя в ней более защищенными - и среди них больше "успешных" женщин.

Что касается польских респонденток, то хотя они и не столь последовательны, как венгерки, в "отстаивании" семейной ориентации, тем не менее подавляющее большинство идентифицирует себя с семьей. Среди полячек значительно меньше, чем среди восточных немок, и меньше, чем в России, доля женщин, считающих работу одной и из "наиболее важных" жизненных ценностей, а половина польских респонденток заявили, что "работа для них лишь необходимость" и что они работают "от сих до сих". В то же время среди полячек меньше, чем в России и в Венгрии, доля тех, которые при условии высокого заработка мужа желали бы остаться домохозяйками (22%), и почти такая же, как и среди восточных немок, доля тех, кто, считая свою работу очень важной, готов

таблица II.2.2. Отношение к работе (в % к числу ответивших)

"многим жертвовать для нее". Характерно также, что именно среди польских респонденток оказалась самая высокая доля женщин, которые даже при условии высокого заработка мужа предпочли бы работать полный рабочий день (25% против 11% в Восточной Германии, 13% в Венгрии и лишь 8% в России). Среди полек больше ответивших положительно на вопрос о желании делать карьеру и значительно больше, чем в других странах, тех, которые констатируют, что на их нынешнем рабочем месте нет возможностей профессионального роста. В Польше оказалось немногим меньше, чем в Восточной Германии, тех, которые признают, что "домашняя хозяйка не имеет достаточного престижа в обществе". Именно польки значительно чаще, чем все остальные, связывают непривлекательность положения домохозяйки с ее финансовой зависимостью от партнера. Половина польских респонденток (это существенно больше, чем в России и Восточной Германии) считают, что людям, имеющим детей, жить, несомненно, лучше, чем бездетным, и среди них же самая значительная, по сравнению с другими странами, доля тех, которые считают, что положение работающей матери сейчас лучше, чем положение домашней хозяйки. Более того, Польша оказалась единственной из стран, где подавляющее большинство женщин признало это. Во всех остальных странах-участницах исследования соотношение ответов было в пользу домохозяек.

Таким образом, польские респондентки наиболее полно продемонстрировали принятие модели работающей профессионально-ориентированной женщины, имеющей семью и воспитывающей детей.

В своем отношении к изменениям, сопутствующим переходному периоду, польские респондентки оказываются "между" восточногерманскими и венгерскими (таблица II.2.4.).

Как и у немецких респонденток, у полячек очень невелика доля тех, которые сравнительно "легко" справляются с изменениями (некоторое исключение составляет лишь "вестернизация общества", к которой польское общество было значительно более готово, чем восточногерманское, и которую "легко" принимают 12% полячек). Наиболее трудно для

таблица II.2.3. Отношение замужних женщин к изменениям, сопутствующим переходному периоду. Результаты ответа на вопрос: "Что особенно трудно для Вас сейчас?" (в % к числу ответивших)

них жить с сознанием неизвестности в будущем, выполнять новые требования на работе и жить в условиях конкуренции. Это вполне естественно для женщины постсоциалистического общества, которая стремится не выбирать между семьей и профессией, но сочетать то и другое, и свидетельствует об особых трудностях, которые встают перед работающей матерью в переходный период.

В отличие от восточных немок, полячек и венгерок, российские женщины "с молоком матери" впитали опыт работающей женщины. Тем не менее, судя по их ответам, их профессиональный опыт оказался наиболее противоречивым.

Обращаясь к материалам нашего исследования, можно привести следующий результат: среди опрошенных в России замужних женщин оказалось меньше всего тех, которые заявили, что профессия "очень важна для них", что они "сильно вовлечены в нее". Одновременно, среди них выше, чем в других странах, участвовавших в исследовании, доля тех, которые заявили, что они "работают от сих до сих", потому что "профессия не очень важна для них". Среди российских респонденток оказалась и очень высокая доля женщин (43%), ответивших отрицательно на вопрос о том, желают ли они делать карьеру. Треть российских респонденток ответили, что "если муж зарабатывает достаточно", они предпочли бы не работать вообще (это примерно столько же, сколько в Западной Германии, но значительно больше, чем в Польше и особенно в Восточной Германии). Наконец, именно в России оказалась самая высокая доля женщин, считающих: "если муж зарабатывает достаточно, а рабочих мест мало, то жена не должна претендовать на рабочее место".

таблица II.2.4. Отношение замужних польских женщин к изменениям, сопутствующим переходному периоду. Результаты ответа на вопрос: "Что особенно трудно для Вас сейчас?" (в % к числу ответивших)

Вместе с тем, 40% опрошенных в России женщин считают, что они не достигли в профессии того, о чем мечтали (это самый высокий процент по сравнению с ответами респонденток из других стран). 25% желали бы делать карьеру (больше женщин, желающих делать карьеру, только в Польше - 33%, в остальных странах их доля меньше). Российские респондентки считают, что влияние женщин в профессиональной сфере почти не уступает мужскому и они хотели бы еще увеличить это влияние. Наконец, именно в России оказалось больше всего женщин (8%), заявивших, что они в большей степени идентифицируют себя с профессией, а не с семьей. В других странах-участниках исследования эта группа составляет от 0,1% (в Венгрии) до 4% (в Западной Германии). Да и профессию как ценность 21% российских респонденток отнесли к числу "самых важных". (Лишь в Восточной Германии эта доля выше - 30%, в остальных странах она существенно меньше). Оказалось, что российские женщины достаточно последовательны в поддержке жизненной стратегии домохозяйки и столь же определенно отстаивают идею профессионально-ориентированной женщины. Иначе говоря, мы находим две группы женщин, сделавших или пытающихся сделать выбор в пользу семьи или в пользу профессии. Попытка "сочетать" то и другое, как кажется, удается российским респонденткам меньше, чем респонденткам из других стран: 14% считают что им совершенно не удается поддерживать баланс между семьей и профессией. (В других странах доля ответивших так же женщин составляет от 0,4 до 4%).

таблица II.2.5. Отношение замужних российских женщин к изменениям, сопутствующим переходному периоду. Результаты ответа на вопрос: "Что особенно трудно для Вас сейчас?" (в % к числу ответивших)

Эта особенность российских респонденток проявилась и в их ответе на вопрос, как отразились на их жизни изменения, сопутствующие переходному периоду.

Характерной чертой ответов российских респонденток оказалось то, что среди них примерно половина ответили, что не почувствовали перечисленных изменений (на вопрос о необходимости больше проявлять инициативу так ответили 71% респондентов). Это вполне естественно для периода конца 1991 - начала 1992 года, когда общество только лишь входило в период радикальных реформ. В этом смысле особенно интересно сравнить ответы тех, кто уже почувствовал изменения, с ответами респонденток из стран, где перелом был уже на "пике". Основные тенденции, которые мы можем наблюдать сейчас, проявились через это сравнение.

Во-первых, почти полное отсутствие тех, кто "легко" справляется с изменениями, - это особенно заметно на фоне других стран. Во-вторых, определение главных трудностей: "жить с неуверенностью в будущем" и "жить в условиях конкуренции". Если в других странах значимую группу составили те, кто справляется с этим "более или менее", то в России есть только те, для кого "ничего пока не изменилось", и те, для кого "очень трудно" справляться с ощущением негарантированного будущего и "жить в условиях конкуренции". Наконец, если в бывшей ГДР 40% респонденток сказали, что они "более или менее" поддерживают в новых условиях баланс семьи и работы, в Польше респондентки "разбились" на "неуспешных" и тех, кто "более или менее справляется", а в Венгрии - на "успешных" и "неуспешных", то в России - опять есть только те, для которых "ничего пока не изменилось", и те, которые "не справляются".

Можно предположить, что конфликт между семьей и работой у российских респонденток является особенно острым. Рассмотрим эту ситуацию применительно к двум группам: профессионально-ориентированным и семейно-ориентированным российским женщинам.

Традиционная, как уже говорилось, для отечественной социологии, тема сочетания женщинами семейной и профессиональной ролей приобрела еще большую актуальность в связи с недавними социально-политическими и экономическими изменениями. В условиях рынка и все возрастающей конкуренции проблема адаптации образа жизни становится особенно острой. Мы предполагали, что она решается по-разному теми женщинами которые смысл своей жизни видят прежде всего в семье и теми, которые больше идентифицированы с профессиональной ролью.

Обратимся сначала к сравнительным данным о женской идентичности.

Наглядно, что незамужние матери во всех странах существенно реже квалифицируют себя как семейно-ориентированных женщин. Особенно сильно различаются в этом отношении две группы российских респонденток.

В то же время, именно незамужние матери - также выделяется Россия - чаще выбирают профессиональную идентичность. Это различие между незамужними и замужними матерями может быть объяснено не более высоким образовательным уровнем и квалификацией первых, а тем, что незамужние матери вынужденно берут на себя роль главного, часто единственного кормильца семьи.

Рассматривая проблему семейной или профессиональной ориентации женщины, мы выделили три основных сферы, в которых их роль может быть прослежена. Это работа, семья, ценностные ориентации. Мы рассматриваем в данном случае только крайние группы (группу П и группу С), поскольку именно они в наибольшей степени демонстрируют тенденции, связанные с противоположными ориентациями на семью или на работу. Промежуточная же группа (и семья, и работа в равной мере являются важнейшими ценностями и источниками самоопределения), достаточно многочисленная, скорее отражает сложность выбора

таблица II.3.1. Распределение ответов на вопрос: "Какой образ - "женщина, предпочитающая семью и частную жизнь" или "женщина, предпочитающая работу и профессиональную жизнь" в наибольшей мере соответствует Вашему представлению о себе" (нз - незамужние матери, з - замужние матери).

между этими ценностями или отказ от выбора. Во всех странах, кроме Восточной Германии, промежуточная группа включает меньшую долю опрошенных, чем группа семейно-ориентированных женщин, и ее "профиль" в целом, близок в "профилю" группы семейно-ориентированных респонденток. В то же время в Восточной Германии промежуточная группа - наиболее многочисленна, что отражает высокую степень принятия восточными немцами модели работающей матери, и является яркой особенностью большинства представлений респондентов Восточной Германии о "естественной" женской роли. Такое же явление демонстрируют и ответы западногерманских респонденток, работающих в режиме полного рабочего дня. Для них, также как и для восточногерманских респонденток, "естественным" стало сочетание профессиональной деятельности и материнства.

Рассмотрим более подробно результаты ответов российских профессионально-ориентированных и семейно-ориентированных респонденток, исходя при этом из того, что группы замужних и незамужних матерей будут иметь свою специфику.

Весь массив российских респонденток был разделен на три подмассива в зависимости от ответов на вопрос "об идентичности". Что касается замужних респонденток, то первую группу - группу С - составили семейно-ориентированные женщины (224 респондентки), вторую - промежуточную группу М - 116 женщин, затруднившихся сделать выбор, третью - группу П - респондентки, отдавшие предпочтение профессиональной деятельности (51 человек).

Незамужние матери составляют 17% всех опрошенных женщин. 68,7% из них, по их собственному признанию, не имеют партнера совсем, 21% "встречаются с ним время от времени", 3% определили свое семейное состояние как сожительство.

По аналогии с замужними женщинами, мы разделили опрошенных на 3 группы в соответствии с обозначенной ими самими идентичностью.

Идентифицируют себя в большей степени с семьей 39,4%; с профессией - 17,2%; занимают среднюю позицию - 38,4%.

Средний возраст опрошенных 32-33 года. Поскольку объектом исследования были лишь родители детей дошкольного возраста, разброс по этому признаку очень невелик.

Распределение опрошенных по социально-профессиональным группам представлено в таблице 1, приложение к I главе. Видно, что среди семейно-ориентированных женщин больше рабочих и меньше интеллигенции, чем среди профессионально-ориентированных, причем это особенно справедливо в отношении незамужних матерей. П-группа отличается от С-группы также и более высокой квалификацией. Квалифицированным трудом заняты 52% замужних женщин группы С и 72% - группы П. Для незамужних эти цифры составляют соответственно 58% и 64%.

П-группы также включают больше женщин в руководящих позициях, особенно в подмассиве незамужних матерей (это наводит на мысль, что часто обсуждаемое противоречие между семьей и карьерой иной раз скорее сводимо к противоречию между карьерой и браком).

Исходя из вышеизложенного вполне предсказуем и более высокий уровень дохода групп П по сравнению с группами С. Это действительно так, и снова особенно заметны различия в подмассиве незамужних матерей. Доля респонденток с наиболее высоким доходом (800-1000 рублей в 1991 году) составила 1,6% в С группе и 7,8% в П-группе замужних матерей, а для незамужних эти доли оказались соответственно 2,5% и 29,4%.

Естественно было бы предположить, что в группе П оказались и более образованные респондентки. Однако это справедливо лишь для подмассива незамужних матерей, в то время как доля женщин с высшим образованием среди замужних в группах П и С одинакова и составляет 33,3%, а в группе М - 38%. Вероятно, семейно-ориентированные замужние женщины недоиспользуют свой образовательный потенциал.

Вполне соответствует ожиданиям тот факт, что замужние матери группы С более удовлетворены жизнью в семье, чем женщины группы П. Отношение к отпуску по уходу за младенцем, то есть ко времени, проведенному в стенах дома с маленьким ребенком, может рассматриваться как один из индикаторов этого положения (см. об этом более подробно в главе "Родители и дети"). Группа С отличается более благоприятной оценкой этого периода жизни, чем группа П, в которой женщины чаще чувствовали себя в это время измученными и одинокими и многие из них ощущали ухудшение отношений с супругом и даже потерю себя как личности.

Можно предположить, что отношение к отпуску по уходу каким-то образом связано с отношением к материнской роли вообще, принятием себя в этой роли. Действительно, доля женщин, высоко оценивающая свою материнскую роль, в группе П несколько меньше, чем в группе С: 45% и 58% соответственно. Однако эти различия гораздо более убедительны в ответах на вопрос о том, согласились ли бы женщины взять отпуск по уходу за маленьким ребенком, если бы при этом не предоставлялось денежное пособие. Четвертая часть женщин П группы не склонна приносить свою профессию в жертву семье и ребенку. Вряд ли это можно принять за реальное беспокойство о материальном положении семьи, учитывая более высокий доход этой группы семей и мизерность пособия на момент опроса. Скорее, эти различия могут быть интерпретированы как протест профессионально-ориентированных женщин против патриархальной семейной модели. В группе П 57% женщин считают, что "домашнюю хозяйку не уважают в обществе"; с этим согласно 33% группы С. "Дома женщина на стену лезет от тоски", считают 13% группы С и 45% группы П. "Быть домохозяйкой - непривлекательный образ жизни", ответили 13% в группе С и 33% в группе П.

То, что столь значительная часть женщин группы П выражает сопротивление перспективе чисто семейного образа жизни даже на ограниченный срок, вызывает вопрос о надежности их партнеров и о качестве отношений между супругами.

Действительно, несмотря на то, что профессионально-ориентированные женщины особенно нуждаются в помощи по дому, они оценивают вклад своих мужей значительно ниже, чем семейно-ориентированные. Так, считают, что вклад мужа в домашнюю работу равен или даже превышает половину, 50% в С-группе и лишь 35% в П-группе. Следует отметить, что, отвечая на вопрос о том, что или кто препятствует успешному сочетанию работы и семьи, на негативную роль мужа указали 12% женщин С-группы и 28% П-группы.

Все вышесказанное хорошо согласуется с ответами на прямой вопрос об удовлетворенности супружеством: довольны своим браком 50% группы П и 70% группы С.

Некоторая степень конфликта работа - дом в нашей культуре, вероятно, неизбежна. Однако значительная доля респонденток утверждает, что весьма успешно поддерживают равновесие между семьей и работой: 21% П-группы и 47% С-группы. Конфликт кажется значительно более очевидным у профессионально-ориентированных женщин: например, 20% в П-группе и лишь 2% в С-группе считают, что равновесию мешает карьера, а половина женщин в С-группе утверждают, что не имеют желания делать карьеру. Однако это вступает в противоречие с ответами на вопрос о том, достигли ли они в профессии того, о чем мечтали, на который лишь 13% женщин С-группы ответили утвердительно. Такой результат говорит о том, что, учитывая высокий уровень образования женщин группы С, "равновесие семьи и работы" для многих женщин этой группы не столько удачный компромисс, сколько жертва. Интересно, что во всех трех группах значительная доля женщин допускают возможность или не отвергают возможности делать карьеру.

Семейно- и профессионально-ориентированные матери различаются не столько в профессиональных желаниях, сколько в реальности их профессиональной жизни и удовлетворенности ею. "Семейный выбор", сделанный женщинами С-группы, отражен в тех параметрах работы, которыми они удовлетворены больше, чем профессионально-ориентированные: "работа оставляет достаточно времени для семьи" и "работа находится недалеко от дома". Все же остальные, причем не только содержательные, но и связанные с отношениями аспекты работы гораздо выше оцениваются женщинами группы П. Этим, вероятно, обусловлен значительно более высокий уровень принятия собственной роли работающей матери профессионально-ориентированными в сравнении с семейно-ориентированными женщинами.

Попытка "привязать" профессиональную или семейную ориентации женщин к более широкому ценностному контексту привела к сравнению ценностных иерархий в С и П-группах.

Интересно, что, с одной стороны, гражданские ценности (отечество, гражданственность), а с другой, личностные (дружба, профессия), занимают в иерархии женщин П-группы места более высокие, чем у женщин С-группы. В то же время, женщины С-группы, на первый взгляд, более традиционные, расценивают ценность традиции и религии как относительно низкие. Нам кажется, что ориентация женщин С-группы скорее "приватная", чем традиционная, в то время как профессионально-ориентированные женщины более социально ориентированы.

Это хорошо видно в ответах на вопросы о том, каково в настоящее время и каким должно быть влияние женщин в политике, профессиональной сфере и семье. Хотя все три группы хотели бы уменьшить влияние женщин в семье и увеличить в политике, т. е. достичь большего гендерного баланса в обществе, все же различия между группами вполне заметны. Семейно-ориентированные женщины не очень настаивают на перераспределении власти и ответственности между полами в обществе и семье. Они полагают, что влияние женщин в профессиональной сфере должно составлять 46%, а профессионально ориентированные - 54%. В политике - соответственно 39% и 43%; в семье - больше 70% (мнение обеих групп). Более удовлетворенные собственной семейной жизнью, они демонстрируют и меньшее принятие других форм семьи, особенно тех, которые не связаны с браком. Например, позитивно оценивают модель "незамужняя женщина с детьми" 39% замужних женщин П-группы и 22% - С-группы, модель "неженатые партнеры с детьми" соответственно 45% и 37%.

В то же время семейно-ориентированные женщины проявляют большую обеспокоенность отношениями между супругами. Таким образом, то, что на социальном уровне выглядит как традиционализм, на межличностном может интерпретироваться как забота об отношениях. В качестве примера приведем реакции на два утверждения: "Если рабочих мест не хватает, жена не должна претендовать на рабочее место" (с этим согласно 42% С-группы, 20% М-группы и 27% П-группы) и "Если бы мой муж оказался безработным, а я бы работала, я бы чувствовала себя виноватой" (согласилось 47% С группы и 33% П-группы).

Далее...