Москва
Региональная общественная организация
«Женщины и информация»

УБИВАЛА И МИЛОВАЛА

Бывает, проснусь ночью и больше глаз не сомкну: покоя не дает война. Как наяву первый ее день, который состарил мою юность и заставил стать солдатом. Мой родной город — Москва — раскален солнцем и волнением бурлящей, движущейся толпы — людей толкнуло друг к другу горе... Я и мои школьные товарищи с трудом добирались домой — экскурсия на ВДНХ не состоялась. В тот же день наши отцы пошли в ополчение, а в октябре — мальчишки-одноклассники в армию. От нас, девчонок, тогда отбивались военкоматы: нет, мол, у вас военной специальности...

Пошла работать на завод, а после его эвакуации — в ремесленное училище № 60 — собирали мины. И только в 1942 году взяли в зенитную артиллерию, которая стояла на страже столицы. В то время фашистские самолеты пролетали на большой высоте бомбить и другие города. Не всегда удавалось их сбить. Служба в качестве прибористки, казалась не по мне. Хотелось на передовую. А что я могу, неумеха? Узнала, что в подмосковном городе Подольске есть Центральная женская школа снайперской подготовки. Подала заявление. Приняли. Окончила с отличием и поехала с подругами на фронт, а он оказался уже аж под Варшавой.

Сразу по прибытии в 143 стрелковую дивизию 47-й армии Западного фронта пошла на передовую "посмотреть" на фашистов. Первой прильнула к амбразуре девушка из Ленинграда и тут же упала замертво. Надо же!

— Пережила блокаду, а смерть подстерегала ее на чужой земле... Мы поклялись отомстить за Белову.

Придерживаясь правил выучки, я со своей снайперской парой — Ольгой Мурашовой — выбрала затемно позицию для "охоты". Полагался всего один выстрел. И я его сделала — сразила первого фашиста.

— Молодец, Тоня, — похвалили потом подруги, — счет мести открыт. Никому не призналась, что у меня все перевернулось внутри, путались мысли: "Да, убила врага, но это же человек!" Переживала, даже к еде не притронулась. Терзалась так же, когда убила второго... Со временем притерпелась, убеждала себя: "Если не я, то он убьет".

Трудно нам далась Варшава. Освободив ее, наша армия двинулась дальше, чуть севернее. А нам, девчонкам-снайперам и парнишкам учебной роты, приказали удержать высотку. Дали нам пулеметы, противотанковые орудия. Немцы несколько раз пытались нас выбить (к счастью, без танков). Подгоняемые офицерами, солдаты лезли и лезли на нашу высотку, а мы их косили и косили метким огнем. Знали бы они, кто их победил! — Сама армейская юность! Участников этой операции отметили наградами. Меня

- солдатским орденом Славы третей степени, мою напарницу Ольгу Мурашову — орденом Красной Звезды.

Потом мы вышли к Одеру. До чего же была чистая река, каждый камушек на дне просматривался, сиял. И вот однажды получили задание — очистить лес от немцев. Пошли. По одну сторону мужчины-разведчики, по другую — мы, снайперки, на сей раз с автоматами. Каждое дерево, каждый куст на примете. Ба, откуда ни возьмись, передо мною возник солдатик в немецкой форме... Екнуло сердце: вылитый мой младший брат, светленький, небольшого роста, безусый...

Враг застыл от ужаса, опомнившись, дал деру...

— Шнель, шнель (быстрее, быстрее), — крикнула ему вдогонку, — к муттер!

Почему отпустила, не убила? Разве однозначно ответишь? Знала: Гитлер стал отправлять на фронт даже подростков. Возможно, воспротивилась и женская натура: от самой природы нам не свойственно убивать. А пришлось. Вынудили фашисты. Так я оправдывала свой поступок тогда. Так думаю и сейчас.