Москва
Региональная общественная организация
«Женщины и информация»
ГЕРОЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ЕЛЕНА КОЛЕСОВА
Имя Елены (Лели) Колесовой я впервые услышала на городском семинаре старших пионервожатых в начале 1960-х, когда сама была вожатой в школе № 48 Ленинского района Москвы.
Позже, работая в качестве методиста пионерского сектора методического отдела Московского городского Дворца пионеров и школьников, вместе с членами Городского совета старших пионерских вожатых на общих городских сборах, слетах и конференциях пионерских вожаков дружин Москвы мы всегда вспоминали светлые имена наших старших коллег, воевавших на фронтах Великой Отечественной войны и погибших за Родину. И первой называли имя Елены Колесовой, старшей пионервожатой школы № 47 Фрунзенского района столицы.
Хотелось подробнее узнать о ее жизни. И вот однажды я приобрела двухтомник книги «Героини» издательства политической литературы выпуска 1969 года, в котором были опубликованы очерки о женщинах — Героях Советского Союза.
В первом томе есть очерк Г. Фролова «Девичий фланг», на материалах которого и материалах из книги «Очерки истории Московской организации ВЛКСМ» — М.: Московский рабочий, 1976, основана эта статья.
«Елена Федоровна Колесова родилась в деревне Колесово Курбского района Ярославской области в июле 1920 года. Отец умер в 1922 году. До семи лет жила с матерью в деревне. В 1928 году сестра матери Наталья Михайловна Савушкина взяла девочку к себе в Москву. Здесь она пошла учиться в школу № 52 Фрунзенского района. В 1936 году окончила семь классов и поступила во Второе педагогическое училище, которое успешно закончила в 1939 году, и была направлена учителем в третий класс школы № 47 Фрунзенского района. В 1940/41 учебном году работала старшей пионервожатой школы...» (из документов военного архива).
Можно было, конечно, подробнее написать о том, как Леля росла и мужала вместе со всей страной. Они были почти ровесниками — Родина наша и эта порывистая жизнерадостная девушка, мечтавшая посвятить свою жизнь воспитанию детей, мирной и благородной профессии учителя. Но ей не удалось осуществить свою мечту — летом 1941 года, как и миллионам советских людей, пришлось взять в руки оружие.
Вот как об этом она рассказывала сама в ЦК ВЛКСМ, после возвращения с очередного задания в марте 1942 года:
«В середине июня с восьмиклассниками я уехала в десятидневный поход, и как раз в тот же день, когда началась война, мы вернулись из похода. Приехали в Москву и тут же, на вокзале, услыхали, что началась война. Тут же говорю ребятам: «Поехали в райком!» Многих из нас сразу же отправили на трудовой фронт, меня не отпустили.
— Хорошо, — говорю, — не отпускаете на трудовой. Пойду на настоящий фронт.
Поступила на курсы сандружинниц. Окончила. Говорили, что на днях будут брать в армию, но так и не взяли. Стала каждый день ходить в райком, ЦК комсомола. Запишут и велят ждать повестки. Все ждешь и ждешь... Как утром встанешь, так сразу и смотришь почту. Как звонок, гак бежишь открывать — не повестка ли?... Но тут вскоре был набор к Спрогису - нужно было три человека. Меня приняли...»
В школу разведчиков Леля Колесова приехала в конце октября. Здесь уже было много юношей и девушек, прибывших на базу несколько раньше. Жили все в большом деревянном доме.
Времени для подготовки к выполнению боевого задания было в обрез. Приходилось спешить. Враг был совсем близко. Поэтому занятия начинались на рассвете и заканчивались поздно вечером. Комсомольцы изучали оружие, учились хорошо стрелять, минировать мосты и переправы, пользоваться компасом, бесшумно двигаться в темноте — словом, всему, что требовала нелегкая служба разведчика.
Работники ЦК ВЛКСМ в марте 1942 года записали беседу с Лелей Колесовой о боевых делах групп девушек-разведчиц. Вот что она рассказывала тогда о самом первом боевом задании:
«Впервые в тыл врага мы ушли 28 октября. Было нас четыре девушки и четыре парня. Группу возглавлял Борис Удалов, до этого ни разу не бывавший за линией фронта. И все мы, конечно, плохо представляли себе, как все это будет.
В вещевые мешки положили патроны, мины и тол вперемешку с сухарями. От этого сухари потом стали горькими... Нам дали задание минировать дороги, уничтожать связь и вести разведку в районе станций Тучково, Дорохове и деревни Старая Руза...»
Девушки как-то сразу объединились вокруг Лели — волевой, энергичной, находчивой.
«Когда мы уже вошли в деревню, — вспоминает Нина Иосифовна Шинкаренко, — я взглянула на Лелю и ужаснулась: на лице ее было столько ненависти к фашистам, мимо которых мы проходили.
— Ты что, Леля, — шепчу ей, — хочешь, чтобы нас забрали? -И стала рассказывать ей первый пришедший в голову анекдот из нашей студенческой жизни. Смотрю, Леля заулыбалась. Стала держаться проще, естественнее. У меня отлегло от сердца».
Непринужденно болтая, девушки прошли почти всю улицу, оставалось перейти через мост, который немцы почти полностью восстановили. По дороге старались запомнить все, что увидели, — знаки различия солдат, офицеров, количество машин, танков, орудий, где расположены зенитки. И вот наконец мост. Хотели пройти, но гитлеровцы задержали девушек.
— Вы куда идете? — спросил их высокий рыжеватый офицер, руководивший работой по восстановлению моста. — Солдат? Партизан?
Мы идем домой, в Смоленск, — стараясь говорить как можно убедительнее, ответили девушки. — Работали здесь, рыли окопы. А теперь пробираемся домой.
— Нет, вы партизан, — упорствовал офицер. — Почему в сапогах и лыжных брюках?
И, не слушая объяснения девушек, отправил их под конвоем в штаб. Пусть, мол, там разберутся.
В штабе их допросили и, втолкнув в колонну военнопленных, погнали на запад, к Новой Рузе.
... Можно было много рассказывать о том, как девушки шли вместе с пленными по размытой осенними дождями дороге, увязая в грязи, как они хотели бежать при первой же возможности, но она, к сожалению, не представилась.
И вот они в Новой Рузе, в штабе крупного гитлеровского соединения. Наверное, не такими представляли себе партизан немецкие офицеры, допрашивавшие в Новой Рузе Лелю и Нину. А может быть, они слишком торопились в Москву и не стали терять время на проверку всего, что рассказали им девушки о своих родных и близких в Смоленске. Во всяком случае, в конце концов, их отпустили, и вскоре девушки уже были снова в лесу.
Несколько дней, обходя деревни и большие дороги, они шли на восток. Наконец им удалось благополучно перейти линию фронта и вернуться на базу.
Несмотря на неудачи, они собрали немало интересных сведений о расположении гитлеровцев в Новой и Старой Рузе, об их боевой технике, составе воинских частей, шедших к фронту, и даже об особенностях штабной жизни гитлеровцев — ведь как никак Леля и Нина почти двое суток пробыли в плену, их несколько раз допрашивали, и они много запомнили.
Леля Колесова и ее боевые подруги позже неоднократно переходили линию фронта.
За успешное выполнение боевых заданий девушки были награждены орденами и медалями. Леле Колесовой, командиру группы разведчиц, Михаил Иванович Калинин вручил в Кремле орден Красного Знамени.
А потом была Белоруссия.
Глубокой ночью в канун 1 мая 1942 года над Борисовским районом пролетел самолет, развернулся и снова ушел на восток... А утром среди жителей окрестных деревень разнеслась весть — возле Миговщины выброшен большой парашютный десант Красной Армии.
А вскоре по деревням и селам Минской области стала шириться молва о партизанском отряде, которым командует девушка. Отряд был неуловим, и гитлеровцы объявили повсюду, что за голову командира они готовы заплатить 30 тысяч рейхсмарок и дать еще в придачу корову и два литра «шнапса»... Долго висели эти объявления возле волостных управлений, на домах старост. Читая их, люди усмехались: попробуйте найдите нашу партизанку!
Людская молва разносила повсюду весть о героических делах десантников, радуя советских людей и наводя ужас на фашистских захватчиков и местных предателей. И никто не знал о том, что в отряде, которым командовала девушка, было вначале всего лишь несколько человек.
Леля Колесова связалась с местными жителями, и вскоре в ее группе появилось пополнение — десять комсомольцев из окрестных деревень вступили в отряд. Меньше чем за месяц под откос было пущено четыре эшелона, разгромлено шесть полицейских участков, устроено несколько засад на дороге Борисов-Минск, стоивших гитлеровцам более 30 солдат и офицеров...
Можно продолжить перечень боевых дел группы Лели Колесовой, насчитывавшей уже свыше пятидесяти человек. Ну хотя бы то, что помимо диверсий она вела разведку в городе Борисове и установила связь с подпольщиками.
С большой теплотой и любовью пишут о Леле ее боевые товарищи, с горечью рассказывают о том, как она погибла.
«...30 августа, — вспоминает Н. И. Шинкаренко, — под Борисов прилетел подполковник Спрогис с группой. Решено было объединенными силами нескольких партизанских отрядов разгромить вражеский гарнизон в Выдрице. Операция была назначена на 10 сентября. В этот день Колесова дежурила по лагерю и не должна была идти на задание. Но она не хотела оставаться, рвалась в бой. «У нас, — говорила Леля, — личные счеты с этим гарнизоном. Там схватили наших девушек — Тоню и Сашу». Спрогис разрешил Леле идти на задание, и она, радостная, вбежала в палатку: «Иду, девушки! Будем мстить за подруг!»
— А как же мы, Леля?
— Девчата, ведь у вас же винтовки, а у меня автомат. Постараюсь там за себя и за вас.
Рассказывали, что Леля шла на задание радостная, весело шутила. Когда начался бой, она была впереди атакующих партизан. Умело перебегая от дома к дому, она вела огонь из автомата. Когда диск кончился, она приподнялась немного, чтобы достать второй, и тут же упала. Рядом с ней был командир одного из отрядов. Бросился к ней: «Что с тобой, Леля?» Под огнем ее отнесли за дом, сделали перевязку, но было уже поздно. Пуля попала в грудь. Силы оставляли ее. Леля тихо сказала окружившим ее разведчикам: «Оставьте меня. Идите бить немцев. Я здесь полежу одна». На мгновение она потеряла сознание, а потом, придя в себя, проговорила: «Как тяжело помирать, зная, что так мало сделано. Берегите моих девушек и похороните меня в Миговщине, там, где наши лежат. Прощайте...»
Ей было всего 22 года.
Весть о гибели Лели Колесовой мгновенно разнеслась по атакующей цепи партизан. С криком «ура!» они поднялись в последнюю, страшную и беспощадную атаку. Гарнизон был уничтожен».
Лелю, как она и просила, похоронили в деревне Миговщина. Прощальный салют у этой могилы долго еще отзывался эхом повсюду на белорусской земле, где побывали спрогисовцы. Летели под откос поезда, взлетали на воздух мосты, водокачки, железнодорожные стрелки, и сотни гитлеровцев находили себе бесславный конец там, где они встречались с друзьями Лели Колесовой.
Славное имя и подвиг Героя Советского Союза Елены Колесовой всегда будут жить в нашей памяти!
