ВОЗРОЖДЕНИЕ ХРАМА
В дельте Выга, раскинув неширокие линии своих асфальтированных улиц, расположился Беломорск. Запрятанный где-то в сорока километрах бездорожья от Мурманской трассы, он стоит на отшибе, и этим представляет собой огромную ценность, являясь, по сути, нетронутым запасником свежего воздуха, девственных лесов и чистых ламбин. Стоит приехать сюда в яркий летний день – вот она, русская провинция! Но что-то все же гложет. Не хватает чего-то этому пейзажу мирного, разморенного зноем городка. Вроде, все как везде: те же хоботы заводских труб, хотя редко, но выплевывающие свою порцию тяжелого дыма, та же стометровая телевизионная вышка, те же серые квадраты угрюмых пятиэтажек, так неуклюже вписывающихся в праздник жизни. Все вроде бы как везде, и в то же время чего-то не хватает. И только постояв немного на крутом, высоком берегу Выга и полностью отдавшись чудесному наитию, понимаешь, чего так не хватает беспокойному взгляду. Глаза отыскивают маковку высокой церкви, которой, увы, беломорчане не видели уже более шестидесяти лет.
Будь то сибирская тайга, или ветреный берег сурового Беломорья – везде, как только основывалось поселение, первым делом ставилась церковь. В летописи первое упоминание о селе Сорока относится к 1419 году, но ни о каком храме, кроме маленькой часовенки, в ней не говорится. Появление первой церкви в поселении соотносят со смертью преподобного Савватия в 1435 году. Соловецкий чудотворец, как называли благочестивого старца, всю свою жизнь посвятил самоотречению и служению Богу. Ища уединения, он поселился на безлюдном тогда еще Соловецком острове, а когда почувствовал близкую кончину, отправился в Сороку, где и опочил, будучи погребенным игуменом Нафанаилом, жившим при бывшей здесь часовне. Вероятно сразу после этого Соловецкий монастырь, получивший молодой поселок Сороку в свою вотчину по указу Марфы Посадницы, построил на месте захоронения преподобного Савватия первую церковь в честь Пресвятой Троицы.
Этот Храм просуществовал до середины Х1Х века и за ветхостью был разобран. Вместо него на средства того же Соловецкого монастыря в 1852 году была создана новая церковь, но, к сожалению, она сгорела в 1862 году. Тогда, поднатужившись, местные православные на добровольные пожертвования построили третью церковь, которая простояла вплоть до начала тридцатых годов ХХ века. Эта церковь была уже меньших размеров и с одним престолом в честь Зосимы и Савватия.
Население Сороки к 1890 году, не считая явных раскольников, составляло 679 человек. Кроме того, в ней в то время проживало около двухсот архангелогородцев с семьями, ежегодно работавших сезонно на местном лесопильном заводе. Естественно, что такой маленькой церкви не под силу было вместить в себя всех прихожан, поэтому людям приходилось по праздникам и воскресеньям тащиться за три версты по весьма плохой дороге в соседнюю Шижню, либо вообще не посещать храма. Видя такое положение, владельцы лесопильного завода братья Беляевы решили построить новую церковь. Начатый постройкою в 1892 году, храм был освящен 10 июля 1894 года. Видимо, это было что-то действительно потрясающее, судя по тому, что на его освящение прибыли сам настоятель Соловецкого монастыря и священник Ставропольской Епархии. Да и летописец, скупой на похвалу, восхищается: “Храмъ этот великолепной архитектуры, имеетъ форму восьмиконечного креста и стоит не менее 17 тысяч рублей”.
Так и простояли эти две церкви – Зосимо-Савватиевская и Святотроицкая – вплоть до 30-х годов прошлого теперь уже века. А что с ними стало потом – догадаться нетрудно: отряды революционно настроенных комсомольцев разнесли их до фундамента. Впрочем, скоро стерли с лица земли и фундаменты, сделав на месте одного из них танцплощадку, второй был просто затоплен.
Но коммунистическая антирелигиозная “война” прокатилась не только по Беломорску. 1937 год – основное время разрушения церквей и атеистической пропаганды, когда во всем районе осталось только два храма: в Колежме и Вирме. Сретенский храм в Колежме местные активисты преобразовали в молодежный клуб, сняв предварительно маковки и подвергнув огню ризницу и богослужебные книги.
В настоящее время в своем первозданном виде сохранилась только виремская церковь. Построенная на деньги Соловецкого монастыря в 1759 году, она только раз подверглась частичной реставрации в 1894 году, являясь, таким образом, одним из самых старых деревянных строений в республике. Только благодаря счастливой случайности она не сгорела в “пламени советской инквизиции. Дело было так.
Вирма – поселок исконно поморский, находящийся на берегу Белого моря. Естественно, что главное занятие местного населения – это рыбный промысел. Однажды воскресным утром, как и во все предыдущие дни, все мужское население поселка старше пятнадцати лет отправилось к лодкам. Шел голодный 37-й год, поэтому каждый день в деревне оставались только маленькие дети, женщины да старики, все остальные, кто был свободен от работы в колхозе, уходили в море, которое служило основным источником добывания пищи. Рассвет выдался прохладным и росистым. Впрочем, как всегда. Это только к обеду небо затянется хмурыми тяжелыми тучами, а пока мужики, щурясь на несадящееся солнце, бессменно бороздящее высокий белесый небосклон, бережно укладывали высохшие за беззвездную ночь снасти в лодки. Глухо стукнулись о деревянное дно мотки канатов, грузно плюхнулись в тяжелую воду лопасти весел, заскрипели уключины, и карбасы, отвалив от причала, вышли в море.
А в это время в Вирму вышел отряд комсомольцев! Полные энергии, распевая революционные песни, они шли разрушать старый порядок. Не слушая причитаний и слез древних старушек, бравые молодчики принялись валить колокольню. Комсомольцы уже почти свалили часовенку, когда со стороны моря послышался рев и топот десятков ног. Это бежали вернувшиеся рыбаки – кто с веслом, кто с дубинкой, а кто и просто размахивая кулаками. Оказывается, они с моря увидели повалившуюся на бок часовню и, не раздумывая, налегли на весла, правя прямо по солнцу. Мужики успели вовремя, и колами прогнав раздухарившуюся молодежь, сохранили свою святыню – церковь.
Почему власти не послали в Вирму “карателей”, неизвестно. Церковь просто закрыли. Если некоторым храмам везло: в них устраивали, например, краеведческие музеи, то служителям церквей пощады не было. О том, как поступали с этими людьми, красноречиво говорят расстрельные списки лагеря Сандермох в Медвежьегорске, опубликованные в 1998 году. В них жители поселка Нюхча нашли имена своего священника Отца Павла и его сына – оба расстреляны.
Церкви уничтожены, священнослужители - сосланы в лагеря. Но православие не умерло. По-прежнему велась служба по праздникам, по-прежнему крестили детей. Только делали это тайком, у староверов, бог весть как ухитрившихся сохранить свои согласия. Людская память сохранила имена бабушек Таисии и Агнии, которые вплоть до девяностых годов вели службу в своих одиноких кельях.
Однако кончилась пора религиозных гонений. Новая молодая власть объявила свободу вероисповедания. Кто только не кинулся сюда: и католики, и загадочные “Белые братья”, и страшные “Свидетели Иеговы”. Но единоборство выиграла одна, истинно русская религия – православие.
О том, как возрождалась церковь здесь, в Беломорске, мне поведал Отец Сергий, настоятель местного домового храма. Впрочем, рисуя в своем воображении высокие купола Собора Александра Невского, вы удивитесь, увидев перед собой небольшой аккуратный домик с чуть покосившейся крышей. 1906 года постройки, он уютно примостился под сенью раскидистых тополей между гудящим ульем рынка с одной стороны, и громадиной универмага – с другой.
Отец Сергий – в миру Сергей Владимирович – приехал в Беломорск в 1993 году. Родился же он в Ленинграде, и уже с малых лет, не в пример своим одноклассникам, стал посещать церковь; тогда же решил, что обязательно посвятит себя церкви. После школы он продолжил обучение в одном из институтов Ленинграда, затем в Петрозаводском государственном университете. Одновременно приходилось работать: шофер, грузчик, преподаватель в школе – все это далеко не полный список профессий, освоенных Сергеем Владимировичем. Но, по воле случая, ему так и не удалось получить диплома о высшем образовании, а главной его мечтой оставалось все же служение Богу. Эта мечта осуществилась в 1993 году. В свои сорок два года Отец Сергий принял сан Священника.
Когда горящий желанием строить, восстанавливать священник приехал в Беломорск, то поначалу даже не знал, с чего начать. Ничего не было на беломорской земле, за что можно было бы ухватиться: ни уцелевших церквей, ни колоколен, ни даже обычного молельного дома. На совесть постаралась Советская власть! Но вновь прибывший священник не собирался опускать руки. Месяцы хождений по комитетам, бесконечные аудиенции, споры, убеждения – и местные власти сдались.
Десятки икон в расписных иконостасах, что сейчас украшают стены Беломорского домового храма – все до единой – были пожертвованы церкви ее прихожанами. Особую ценность представляет древняя икона, сохранившаяся еще после разрушения Святотроицкой церкви.
Сергей Владимирович подвел меня к огромной, высотой в две трети стены, новой иконе:
На мой вопрос о востребованности церкви людьми, Отец Сергий заметил, что первая, самая мощная волна начала девяностых годов спала. Религия перестала быть диковинкой. Зато сейчас сформировался костяк православных прихожан, которые посещают церковь каждое воскресенье.
О финансовых затруднениях батюшка старается умалчивать, хотя, конечно посетовал на недостаток богослужебных книг:
Говоря о своих мечтах на будущее, улыбается. Ближайшей своей целью видит возведение храма в честь преподобного Савватия. Хотя здесь и сталкивается со стеной народного невежества: находятся люди, которые не взирая ни на что, воруют лес, предназначенный для новой церкви.
За семь лет, проведенных в Беломорске, Отец Сергий потратил уйму сил на дело возрождения православной церкви в районе. И плоды его труда созревали недолго. Уже в 1997 году, спустя всего 4 года, появился храм в Летней речке, построенный Виктором Островским. В этом же году открылся приход в Сумпосаде при домовом храме Покрова Пресвятой Богородицы, бывшем доме купцов Шутиевых, в котором проводит ежемесячную службу сам настоятель Беломорского прихода. Тогда же в Нюхче, в старом доме местного купца, служившем в советские годы колхозной сетевязкой, открылся домовой храм Святого Николая. Ну и, наконец, в прошлом 1999 году началось проведение служб в единственном живом памятнике русского зодчества – Виремской церкви.
На берегу реки Выг, у одного из рукавов разделенного островами потока, стоит сколоченный из осины православный восьмиконечный крест. Высокий, в два человеческих роста, он стоит посреди зеленой поляны, окруженной громадами раскидистых тополей. Не почерневшее еще и нетронутое гнилью дерево креста говорит о том, что поставили его не так давно. Рассказывают, что здесь было старое церковное кладбище, обнаруженное случайно при прокладывании подъездной дороги к зданию городской почты. Люди очень бережно относятся к этому месту, а, проходя мимо церкви, снимают головные уборы. Глядя на это, понимаешь, что духовная культура возрождается, она нужна людям.
Июнь 2000 год
г.Беломорск
Сотников Вадим