На третьем этапе таганрогских исследований (1988-1989 гг.) гендерному аспекту был посвящен специальный под-проект. Кроме того, он изучался и в рамках других частей исследования, касающихся семьи, занятости и оплаты труда. В результате получены принципиально новые знания о происходящих процессах.

Во-первых, было выявлено, что перемены в общественной жизни изменяют гендерную асимметрий ролевых функций, и "сверхзанятость" становится не только женской проблемой, но и мужской. Об этом свидетельствуют предпочтения мужчин и женщин относительно занятий той или иной деятельностью при условии полной материальной обеспеченности. Доля мужчин, которые "работают в общественном производстве только по экономической необходимости" - 13%, в то время как женщин - 37%. Обращает на себя внимание тот факт, что всего лишь 25,6% мужчин хотели бы посвятить себя только профессиональной деятельности, среди женщин сугубо профессиональную ориентацию имеет каждая десятая.

У мужчин, доля тех, кто намерен равномерно распределять свое время между работой и семьей составляет - 44,1%; у женщин - 31,8%. Всего среди мужчин предпочитают ту или иную форму сокращения/прекращения профессиональной нагрузки 65,9%! Аналогичная группа женщин составляет 83,3%. У обоих полов существует сильная неудовлетворенная потребность в самореализации во внепроизводственной сфере.

Во-вторых, исследования показали, что сфера принятия решений в семье - зеркальное отражение того, что происходит на производстве. Преимущественно женщины имеют решающее слово относительно того, как провести отпуск и выходные дни, обустроить квартиру, а также о покупке дома, машины, мебели; они же контролируют домашние расходы и доходы. Однако в ответах на эти вопросы доля эгалитарных установок также довольно высока (50-60%). В основном в семье трудится и управляет женщина: мужчина же в семье управляет только автомашиной, если она есть. Гендерная асимметрия в сфере принятия семейных решений связана не столько с высокой загрузкой женщины домашней работой, сколько с тем, что они также полноценно работают вне дома.

В-третьих, было выявлено что, от гендерной асимметрии в семейной сфере проигрывают и женщины, и мужчины. Последние даже больше, особенно в ситуации распада семьи, так как в 99% случаев ребенок остается с матерью, а роль отца сводится к функции плательщика алиментов. Условием реализации эгалитарной структуры гендерных отношений в семье является активное проведение политики равных возможностей для мужчины и женщины во всех сферах жизни (например, родительский отпуск).

В рамках Таганрога-III были получены не только показатели индивидуального здоровья в разрезе пола, но и прослежена их динамика за прошедшее после Таганрога-второе десятилетие. Известно, что в России на популяционном уровне характеристика здоровья, измеряемая ожидаемой продолжительностью предстоящей жизни при рождении, существенно отлична по полу. Это связано со значительным различием общего показателя смертности мужчин и женщин (табл. 1). Разница показателя предстоящей жизни для мужчин и женщин равна примерно 10 годам. Мужчины умирают в более молодом возрасте.

Парадоксальная ситуация была выявлена на микроуровне, т.е. на уровне индивидуального здоровья. Более высокая популяционная смертность мужчин и сравнительно более низкая продолжительность их предстоящей жизни сочетается с относительно более высоким уровнем потенциала индивидуального здоровья. У женщин все наоборот. Более высокая продолжительность жизни корреспондирует с низким потенциалом индивидуального здоровья.

Средняя оценка здоровья у мужчин и женщин приведена в табл.2.

Данные таблицы показывают, что индивидуальный потенциал здоровья у

женщин почти на 10% ниже, чем у мужчин; в 1981 г. он составил 91,6%,

в 1989 г. - 92,6%, а в 1994 г. - 91,0%.

Практически во всех возрастных группах здоровье женщин оценивается ниже здоровья мужчин. Лишь в динамике снижение здоровья женщины происходило менее интенсивно, чем снижение индивидуального потенциала здоровья мужчин. Интегральные оценки различий потенциала здоровья по полу подтверждаются данными о хронических заболеваниях, числе дней нетрудоспособности, наличии жалоб, множественности патологий и степени тяжести заболеваний. Характерно, что аналогичные результаты были получены нами и в рамках других подобного рода исследований.

Выявленный парадокс объясняется прежде всего генетически обусловленной большей устойчивостью женского организма, которая определяется их популяционной ролью как продолжательницы человеческого рода. Репродуктивная функция женщины, безусловно, определяет ее генетическую сопротивляемость негативным внешним воздействиям на здоровье. При этом более низкие текущие характеристики здоровья женщин объясняются высокими социальными и биологическими нагрузками, испытываемыми женщиной как внутри семьи, так и на производстве (большая доля женщин занята на участках труда с вредными условиями), отчасти складывающуюся ситуацию компенсирует витальное поведение женщин, которые внимательнее относятся к своему состоянию, чаще обращаются к врачам, больше денег тратят на лекарства. Мужчины же лечатся крайне неохотно, стараются не замечать своих болезней, чаще злоупотребляют алкоголем и курением, а в результате умирают как бы внезапно, "на ходу", в более молодом возрасте.

На базе "Таганрог-3 1/2" было проработано ряд гендерных аспектов, которые должны были показать, что происходит в России с положением женщины в условиях перехода к рынку. Что изменилось, а что идет по проторенной колее?

Первый момент касается соотношений в оплате труда мужчин и женщин. Сложившееся в предшествующие, десятилетия соотношение практически не изменилось в новых экономических условиях. Средняя оплата труда мужчины в 1,5-1,6 раза выше средней оплаты труда женщин, между тем, уровень образования, и профессиональной подготовки женщины не только не ниже, чем у мужчин, но в ряде случаев даже выше.

Второй момент относится к предпринимательству и индивидуально-трудовой деятельности. В отдельные моменты времени на долю женщин приходится половина всей численности Занятых в этих сферах деятельности. Однако доходы женщин и здесь в 1,5-2 раза ниже, чем у мужчин.

Третий момент раскрывает положение мужчин и женщин по отношению к бедности. Детальный анализ состава бедных показал, что среди взрослых, попавших в бедные семьи, 43,3% - это женщины, а около одной трети (29,4%) - мужчины. Если оценить глубину бедности, то видно, что из всех бедных почти половина (42,7%) - это женщины.

Четвертый момент относится к составу и положению престарелого населения. Общая статистика показывает, что в престарелом возрасте женщин значительно больше, чем мужчин. Так, в 1993 г. на 1000 мужчин в возрасте 60-64 года приходится 1418 женщин; в возрасте 65-69 лет - 1873 женщин, а в возрасте 70 лет и старше -2982 женщины. Поэтому в составе пенсионеров две трети составляли женщины и, соответственно, одну треть - мужчины. Большая часть (три четверти) женщин-пенсионерок проживала в семьях.

Что касается уровня пенсионного обеспечения, то положение женщин выглядит как будто несколько лучше: уровень пенсий выше средней имеет 43,0% женщин и 29,4% мужчин. В значительной мере сложившаяся ситуация объясняется существенным выравниванием пенсионного обеспечения.

В то же время на базе демократических преобразований, гласности, открытости, свободы перемещений, а также медленного, но уверенного движения к гражданскому обществу, наблюдается повышение социальной активности женщин, создания независимых женских организаций различной направленности.

В заключение отметим, что социально-экономические трансформации в России, ориентированные на переход к рынку и демократизацию общества, имели неоднозначные последствия в отношении положения женщины. С одной стороны, четко проявилась реакция в виде патриархатного ренесанса, а с другой - вышли на поверхность ранее скрытые силы, инспирированные усилениями социальной роли женщин и ее самоидентификации.

Ретроспективный взгляд на положение женщины в семье и обществе, по сравнению с аналогичной ситуацией у мужчин, показывает, что на протяжении последних десятилетий в сфере гендерных отношений наблюдается непрестанное движение к эгалитаризму. В значительной мере это вызвано высоким вовлечением женщин в общественное производство, которое было связано не столько с заботой о положении женщины, сколько со стремлением к увеличению трудовых ресурсов и относительно дешевой рабочей силой, которую представляла женщина. Это прикрывалось идеологическими мифами о женском равноправии и небывалых достижениях женщин во всех сферах общественной жизни. Хорошо это или плохо для общества в целом и для женщин в частности, трудно дать однозначный ответ, но "развернуть" данный процесс в обратную сторону вряд ли удастся без потерь.

Между тем происходящие социально-экономические трансформации по направлению к рынку оказывают существенные влияния и на гендерные отношения. Проблема гендерной асимметрии, проявляется прежде всего в том, что женская рабочая сила, осложненная социальными факторами, связанными с разделением ролевых функций по полу, теряет свою конкурентоспособность на рынке труда. В связи с этим интенсивнее растет число безработных женщин, которых больше, чем безработных мужчин: усиливается дискриминация в оплате труда, особенно в условиях существенного увеличения общей дифференциации заработной платы; не скрывается дискриминация женщин при приеме на работу и профессиональном продвижении; наблюдается рост профессиональной сегрегации для женщин; женщине труднее пробиться в сферу бизнеса; женщины пока вытесняются из структур законодательной и исполнительной власти на всех уровнях; пропагандируется идеология "естественного предназначения" женщины и массовая эксплуатация сексуальности в культуре; ориентацию женщин на семью пытаются закрепить в законе.

Таковы особенности постсоциалистического "патриархатного Ренессанса" в России.

1. И. Н.Римшаевская. Жизненный цикл семьи // Бедность: взгляд ученых на проблему. Демография и социология. М.: ИСЭПН РАН, 1994. Вып.10. С.137.

2. И.Н.Ршмшевская. Актуальные проблемы положения женщины (по материалам экономико-социологического исследования) // Социалистический труд. 1987. N 7.